Добавить в избранное

Мой форум >>>

Рекомендуем:

Анонсы
  • Саморазрушение (фоторабота) >>>
  • Когда я не сплю... >>>
  • Меня назовут Василисой... >>>
  • Господи-боже, за что же? >>>
  • Про странного человека и его собаку >>>


Новости
СТИХИ О ЗИМЕ >>>
ДЕРЕВЕНСКАЯ ЛИРИКА >>>
СТИХИ ПРО ОСЕНЬ >>>
читать все новости


Стихи и обсуждения


Случайный выбор
  • Рыцарский турнир  >>>
  • На бархотке...  >>>
  • Мадонна дель Рипозо (Тематика...  >>>

 
Анонсы:


Анонсы
  • Про Новый Год,меня и Деда Мороза >>>
  • Октябрь >>>
  • Не всклад - не в лад... >>>
  • Туманность Андромеды >>>
  • Чайник >>>


Новости
мини - сказка "ЧАЁВНИЦЫ" >>>
СМЕШНЫЕ СКАЗКИ В СТИХАХ >>>
ПОВЕСТИ, РАССКАЗЫ... >>>
читать все новости



Повесть "РУМБА НА КОСТЫЛЯХ" (3глава)

 

3 глава

- А-а-а-а-а а-а-а-а-а-а а-а-а-а,

 Зачем же ты, желанный, не идешь…

Стоя под душем и напевая любимую песню, Лида с усердием надраивала своё тело мочалкой . Пела и думала о Конькове. Представляла, как он, рискуя жизнью, лезет по карнизу с букетом цветов за пазухой. Интересно, что это были за цветы?

Высушив волосы феном, Лида без сил рухнула в кровать и мгновенно уснула. Под утро ей приснился Курт Кобейн: он тихонько стучался в её окно и, балансируя на карнизе, пел, как заезженная пластинка, одну и ту же фразу:

 I'm not the only one…

 I'm not the only one…

Лида распахнула глаза и повернула голову туда, где за тонким прозрачным тюлем разливался нежный рассвет, а на карнизе её окна сидел жирный голубь и долбил клювом стекло. Она перевела взгляд на будильник. Время – пять двадцать. Через сорок минут вставать на работу.

 
Она пришла в пять вечера – это было время свободного посещения больных.  Лида как раз сидела на посту и делала записи в карточках больных.

- Вам кого? – Подняла она глаза на стройную посетительницу в синих бахилах, надетых поверх модных полусапожек.

 - Мне Конькова Сашу…Александра Васильевича, то есть, он к Вам четыре дня назад поступил, - сказала девушка, - скажите, в какой он палате?

В руках она держала целлофановый пакет, в котором болталось три апельсина, и литровую упаковку томатного сока.

Лида тихо вздрогнула, отложила ручку в сторону.

- Он в палате для тяжелобольных. Туда нельзя.

- Вот как? – Девушка растерянно уставилась на Лиду, - Я что, зря приходила? И что же мне теперь делать?

- Подождать, когда ему станет лучше, и его переведут в общую палату. – Сухо ответила Лида, разглядывая посетительницу.

Так вот значит она какая…Ничего, миленькая, правда выглядит старше Конькова, на вид – лет тридцать, не меньше. Ярко-рыжие, крашеные хной, волосы подстрижены под каре. Короткая взъерошенная чёлочка. Глаза сверху подведены стрелками, на губах модный блеск. Вырядилась так, будто не в больницу пришла, а в бар - с другом посидеть, выпить по стаканчику мохито.

- Что ж, очень жаль, - посетительница с досадой закусила губу,   - а к нему совсем нельзя? Я могу Вам заплатить, чтобы…

Лида помрачнела лицом:

- Девушка, я, кажется, ясно выразилась. К нему совсем нельзя. Совсем.

- Мда…ну тогда передайте ему вот это. Скажите, от Оксаны.

Она положила на стол пакет с фруктами и поставила рядом упаковку с соком.

- Не до апельсинов ему сейчас. – Сердито осекла посетительницу Лида, - Вы понимаете, он очень серьёзно болен!

- Понимаю, - сникла Оксана, - извините.

Лида пожала плечами в ответ, мол, извинения приняты.

- И пакетик заберите.

- Как скажете. - Оксана демонстративно забрала со стола гостинцы и направилась к выходу.

  

Коньков с трудом разлепил глаза, сглотнул слюну. Господи, как же трудно дышать! И тело так болит, будто по нему проехался бульдозер!

Он скосил глаза вбок. Увидел молодую полную женщину в белом халате и шапочке, сидящую рядом на стуле.

- Добрый вечер! – Мягко улыбнулась она. При улыбке на её щеках образовались две милые ямочки,  - как Вы себя чувствуете?

- Как человек, упавший с четвертого этажа, - кисло улыбнулся он пересохшими губами, -  сестричка, мне бы попить…

- Ага, - она с готовностью вскочила со стула, метнулась к тумбочке, где стоял графин с водой.

- Сейчас я Вам помогу. Вам нельзя двигаться. – Медсестра просунула под волосы Конькова руку, чуть приподняла его голову и приставила стакан к  его губам. – Пейте. Вот так…Потихонечку.

Она разговаривала с ним, как с маленьким беспомощным ребёнком. Коньков испытал неловкость. Он не привык, чтобы с ним так возились. Медсестра очень старалась ему угодить: напоила его водой, заботливо поправила одеяло и, поставив стакан на тумбочку,  снова села на стул.

- Спасибо, - кивнул он женщине. Помолчав немного, сразу начал с самого главного вопроса, который его мучил, - скажите, я буду ходить? Ужасная боль и...ног не чувствую…совсем.

Она не ожидала такого вопроса. Замялась. По выражению её лица было видно, как серьёзно она обдумывала ответ.

- Полагаю, всё будет хорошо. 

- Понятно. - Коньков отвернул от неё помрачневшие глаза и уставился в серую крашеную стену. В голове мелькнуло: «Боится сказать правду. Значит всё хреново».

- Александр Васильевич, не переживайте, - попыталась успокоить его медсестра, - перелом у Вас сложный, но шансы на полное выздоровление есть. Во-первых, Вас прооперировал лучший хирург нашей больницы - сам Рагозин Дмитрий Ильич, а это уже пятьдесят процентов успеха. Во – вторых, у Вас сейчас острый период, а это означает соблюдение полного покоя в фиксирующем экстензионном корсете. И только когда Вы почувствуете себя лучше, мы назначим физиопроцедуры и лечебную гимнастику.  Впереди у Вас месяцы реабилитации. Конечно это тяжело, но в нашей больнице новое, современное оборудование, так что…

Он ничего не ответил. Продолжал сверлить глазами стену.

Медсестра нахмурила лоб: как-то не так складывался между ними разговор. Нужны другие слова.

- Саша, - она тихо тронула его за плечо, - многое зависит от Вас. Если Вы сами поверите в  своё полное выздоровление, значит, так оно и будет. А мы, медики, поможем. Будем вместе бороться. И не таких вытаскивали, поверьте.

Коньков снова покосился на Лиду. Он старался быть спокойным и даже безразличным, но серые, как грозовые тучи, глаза, полные тревоги и страха, выдавали его с потрохами.

- Хорошо, я Вам верю. - Серьёзно ответил он. – И только попробуйте меня обмануть.

Медсестра улыбнулась, поправила шапочку на светлых волосах:

- Поверьте, мы ещё вместе станцуем  какую-нибудь румбу…

Он слабо улыбнулся. Впервые за весь разговор:

- Вам придётся меня научить. Только хотелось бы знать, как зовут мою партнёршу по танцам?

Говорил Коньков с трудом, кряхтя и морщась от боли.

Она смутилась, покраснела:

- Лидия. Можно просто Лида.

- Можно, - согласился он и закрыл глаза.

Медсестра удивилась про себя: «Надо же! Его ещё на шутки хватает! Однако, он ещё очень слаб…»

Она встала со стула.

- Вам нужно больше отдыхать.

- Я только этим и занимаюсь последние пять дней. - Произнёс он, не открывая глаз, - Лида, коль Вы решили за меня бороться, не могли бы Вы мне помочь?

- Да, конечно.

- Принесите мне какой-нибудь радиоприёмник, если у Вас есть. Пусть старенький, плохонький...Уж  больно здесь тихо.

- Хорошо, - кивнула Лида, - я из дома принесу. В следующую смену, через два дня.

- Через два дня значит. Ладно, подождём.

Коньков замолчал. Он, действительно, был очень слаб.

- Принесу ему приёмник завтра, забегу в больницу ненадолго…- Подумала Лида, выходя из палаты.

 

- Что-то ты зачастила в пятую палату, - хихикнула Анфиса, переодеваясь в ординаторской в коротенький больничный  халатик и мягкие белые спортивные тапочки.

Лида сердито посмотрела в довольное Анфискино лицо:

-  А ты что, следишь за мной?

- Да и так все знают.

- И что ж такого все знают? – Лида пожала плечами.

- Что ты к новенькому бегаешь, к Конькову.

Лида засунула руки в кармашки халата, открыто посмотрела Анфисе прямо в глаза.

- Глупая ты, Анфиска. Я человеку помогаю. Его, кроме меня, и так никто не навещает. А ты перед мужиками ради блядства хвост распускаешь.

- Ну-ну, - Анфиса подошла к зеркалу. Вынула из кармана яркую помаду и нарисовала ей губы на лице. Почмокав вишнёвыми  губами, сказала, - посмотрим, куда твоя помощь заведёт.

Лида кинула на неё испепеляющий взгляд. Хотела съязвить в ответ, но промолчала. Толку то? Анфиске как не язви – с неё всё как с гуся вода.

 

 К Конькову и, правда, никто не приходил. Он лежал в больнице уже два месяца, и за всё это время его только один раз навестил какой-то долговязый молодой мужчина лет тридцати. Оксана больше не появлялась.

Сам Коньков никогда о ней не заговаривал – будто Оксаны вообще не существовало.

Лишь один раз тихо, как бы невзначай, спросил Лиду:

- Скажи, пожалуйста, а ко мне никто не приходил?

- Нет, Саша. В мою смену точно никто.

При этих словах Лида смутилась и чуть покраснела. Врать она не умела. Но рассказывать про Оксану с апельсинами почему-то не захотела.

- Ясно.

- А ты ждёшь кого-то? – Робко поинтересовалась Лида.

- Неа, мне некого ждать. Я сам из другого города, из Чебоксар. Родители и друзья там живут. Я в Чебоксарах художку закончил, а сюда приехал в позапрошлом году в Академию живописи поступать, да провалился. Домой ехать не захотел, устроился здесь на нормальную работу дизайнером, стало получаться, платят хорошо. Однокомнатную квартиру снимаю у одного парня, друзей здесь особо не нажил, семьи тоже нет. Так и живу.

- Надо же! – Удивилась Лида. А про себя подумала: «Друзей не успел нажить, а девушку успел на свою бедовую голову!»

Будто прочитав её мысли, Коньков произнёс:

- И сам не знал, что всё так получится. Ты, наверное, в курсе моей глупой выходки? Да ладно, не смущайся, я знаю, что ты знаешь.

Лида слабо кивнула. Ей не хотелось разговаривать на эту тему. Но, с другой стороны, было любопытно узнать отношение Конькова к Оксане и ко всей этой ситуации в целом.

- Мы познакомились через интернет. Просто ради любопытства решили встретиться. Так, ничего особенного. Однако она миленькая оказалась, весёлая такая, понравилась мне. – Он вздохнул. Помолчал немного и продолжил рассказ, - встречались месяца полтора. Я, собственно, не имел в планах с ней серьёзный роман заводить: мы просто весело иногда проводили время, и всё. 

- Зачем же тогда в окно полез? Да ещё с цветами.

Он улыбнулся. Смутился немного.

- Дурак потому что. Выпендриться захотел: взять и так неожиданно к ней в окно зайти, а не в дверь. Думал, что она от этой моей затеи в восторг придёт… Я ж не знал, что Ленка одновременно и со мной, и с другим мужиком шашни крутила, и меня не ждала вовсе.

Коньков помолчал немного, видимо вспоминая события того злополучного дня, затем продолжил:

- Я когда увидел их в окне, обалдел. И Ленка с мужиком обалдели тоже. Во картина была! Прямо немая сцена из «Ревизора». И от неожиданности я потерял равновесие и сорвался вниз…Да и Ленка спалилась. Ей, наверное, потом долго своему бой-френду объяснять пришлось, что  это за идиот такой с цветами за её окном маячил.

Он криво усмехнулся и умолк.

Лиду осенило: стоп! Какая ещё Ленка? Почему Ленка? А кто же тогда Оксана?

Ей стало стыдно. Нестерпимо. А вдруг Оксана очень важный человек в жизни Конькова, а она, Лида, отправила её восвояси и скрыла перед Коньковым этот визит?

- Саша, - тихо сказала она, заливаясь пунцовой краской, - к тебе приходила одна молодая женщина. Это было около месяца назад. Прости, что я тебе не сказала. Ты был тогда в очень тяжёлом состоянии, тебе нужен был покой, и я побоялась её в палату пустить. Я прошу прощения.

Это была отчасти правда, отчасти нет. Лида берегла не покой Конькова: она боялась, что  Коньков простит Оксану, и всё встанет на прежние места.

- Оксанка что ли? – Улыбнулся Коньков. – Да я знаю, что она приходила. Она мне на сотовый позвонила. Жаловалась, что какая-то мымра не пустила её в палату. Значит, это ты была?

- Да, мымра – это я, - виновато потупилась Лида.

- Ладно. Всё в порядке. Оксанка – мой босс и очень талантливый дизайнер, между прочим. Однако, совершенно ненормальная баба. Я даже рад, что ты её не пустила.

Лида не знала, что ответить. Просто пожала плечами.

Они замолчали – каждый о своём.

Коньков сидел в инвалидной коляске –  сильно похудевший, с осунувшимся, небритым лицом. Голубая больничная пижама, на два размера больше, чем он сам, болталась на нём, как на колу. Под пижамной курткой был надет корсетный пояс. Лида тихо катила коляску вдоль липовой аллеи: почти каждый день она на минут пятнадцать вытаскивала Конькова на свежий воздух, совершая с ним короткие прогулки по больничному саду. Больше было нельзя - Рагозин запрещал Конькову долго находиться в сидячем положении.

Лида навещала его постоянно, даже в свои выходные. Коньков был благодарен. Сидел в коляске и, довольно щурясь, смотрел в голубое июльское небо, считая облака и принюхиваясь, как голодная собака, к запахам природы.

- Вкусно липами пахнет, - поделился он, - запах детства. У нас во дворе они росли. Обалденно красивые деревья, согласись?

Лида соглашалась. Ей нравилось всё, что нравилось Конькову.

 
К разделу добавить отзыв
Права на все материалы принадлежат автору. При цитировании ссылка обязательна.